Лукин Евгений & Лукина Любовь - Тупапау, Или Сказка О Злой Жене
Любовь ЛУКИНА
Евгений ЛУКИН
ТУПАПАУ,
или СКАЗКА О ЗЛОЙ ЖЕНЕ
1
Мглистая туча наваливалась на Волгу с запада, и намерения у нее, судя
по всему, были самые серьезные. Дюралевый катерок сбросил скорость и
зарылся носом в нарзанно зашипевшую волну.
- Толик, - жалобно позвал толстячок, что сидел справа. - По-моему,
она что-то против нас имеет...
Хмурый Толик оценил исподлобья тучу и, побарабанив пальцами по
рогатому штурвальчику, обернулся - посмотреть, далеко ли яхта.
Второе судно прогулочной флотилии выглядело куда эффектнее:
сияюще-белый корпус, хромированные поручни, самодовольно выпяченные
паруса. За кормой яхты бодро стучал подвесной мотор, но в скорости с
дюралькой она, конечно, тягаться не могла.
- Это все из-за меня, ребята... - послышался виноватый голос с
заднего сиденья. Там в окружении термосов, спиннингов и рюкзаков горбился
крупный молодой человек с глазами великомученика. Правой рукой он
придерживал моток толстенной - с палец - медной проволоки, венчающей собой
всю эту груду добра.
- Толик, ты слышал? - сказал толстячок. - Раскололся Валентин!
Оказывается, туча тоже из-за него.
- Не надо, Лева, - с болью в голосе попросил тот, кого звали
Валентином. - Не опоздай мы с Натой на пристань...
- "Мы с Натой"... - сказал толстячок, возводя глаза к мглистому небу.
- Ты когда кончишь выгораживать свою Наталью, непротивленец? Ясно же, как
божий день, что она два часа макияж наводила!
Но тут в глазах Валентина возникло выражение такого ужаса, что Лева,
поглядев на него, осекся. Оба обернулись.
Белоснежный нос яхты украшала грациозная фигура в бикини. Она так
вписывалась в стройный облик судна, что казалось, ее специально выточили и
установили там для вящей эстетики.
Это была Наталья - жена Валентина.
Впереди полыхнуло. Извилистая молния, расщепившись натрое, отвесно
оборвалась за темный прибрежный лесок.
- Ого... - упавшим голосом протянул Лева. - Дамы нам этого не
простят.
На заднем сиденье что-то брякнуло.
- Ты мне там чужую проволоку не утопи, - не оборачиваясь, предупредил
Толик. - Нырять заставлю...
А на яхте молнии вроде бы и вообще не заметили. Значит, по-прежнему
парили в эмпиреях. Наталья наверняка из бикини вылезала, чтобы произвести
достойное впечатление на Федора Сидорова, а Федор Сидоров, член Союза
художников, авангардист и владелец яхты, блаженно жмурился, покачиваясь у
резного штурвала размером с тележное колесо. Время от времени, чувствуя,
что Наталья выдыхается, он открывал рот и переключал ее на новую тему,
упомянув Босха или, скажем, Кранаха.
На секунду глаза Натальи стекленели, затем она мелодично взвывала:
"О-о-о, Босх!" или "О-о-о, Кранах!"
Причем это "о-о-о" звучало у нее почти как "у-у-у" ("У-у-у, Босх!",
"У-у-у, Кранах!").
И начинала распинаться относительно Босха или Кранаха.
Можно себе представить, как на это реагировала Галка. Скорее всего,
слушала, откровенно изумляясь своему терпению, и лишь когда становилось
совсем уже невмоготу, отпускала с невинным видом провокационные реплики,
от которых Наталья запиналась, а Федор жмурился еще блаженнее...
На дюральке же тем временем вызревала паника.
- Что ж мы торчим на фарватере! - причитал Лева. - Толик, давай к
берегу, в конце-то концов...
- Лезь за брезентом, - распорядился Толик. - Сейчас здесь будет
мокро. Ну куда ты полез? Он у меня в люке.
- В люке? - возмутился Лева. - Додумался! Нарочно, чтобы меня
сгонять?
Он взобрался на сиденье и неловко перенес ногу через ветровое стекло.
При этом взгляд е
